Заметки путешественника по альпийской Швейцарии
О Швейцарии мы знаем в основном то, что там живут зажиточно, в стране есть горы, вкусный шоколад, сильные банки и красивые пейзажи. Даже у нас, когда где-то видят красивые холмы, любят говорить: «Это наша Швейцария».
Недавно, на пути в Италию, впервые попал в «оригинальную» Швейцарию. И теперь нашу Логойщину буду называть только Логойщиной, а Сигулду — Сигулдой.
Альпы надо видеть. Горы занимают почти всю Швейцарию. Красиво. Но в этой красоте надо еще и жить. Тем более страна не имеет никаких полезных ископаемых.
Когда-то сам поработал в районах Крайнего Севера. Там зимовать было трудно. Но то был далекий край, и за работу давали хорошие льготы, год за два засчитывали. Здесь, у знаменитого перевала Сан-Бернардино, есть городок, который в зимнее время на несколько месяцев остается наедине с природой. Сугробы забивают шоссе, и его на зиму закрывают. Непогода не позволяет и использовать авиацию, местные жители остаются отрезанными от Большой земли. Разумеется, все необходимое запасают с осени. И военный гарнизон здесь поставлен специальный — с хорошей медслужбой и мощной аварийно-спасательной техникой.
Пока лето, и автомобиль спокойно завёз нас по крутым серпантинам на сам перевал. Знали, что едем по одной из самых величественных дорог мира. Остановились, где было можно, вышли посмотреть захватывающие панорамы. В легкой одежде выскочили — внизу же жара неимоверная. А тут температура почти под ноль. То ли дождь, то ли мокрый снег сыплет. Воздух — словно у нас ранним мартом: свежий, почти морозный. И снег. Он здесь не тает никогда, сплошным одеялом устилает склоны.
Неподалеку остановился грузовой «Мерседес». Мог бы он легко объехать перевал по специально пробитому под горой шестикилометровому тоннелю. Но водитель не испугался более трудной дороги, чтобы полюбоваться местной красотой. «Кое-где счетчик топлива под сто литров на 100 километров подпрыгивал, но машина хорошо тянет, тормоза мощные», — рассказывает.
Дороги здесь по всей стране ровненькие. Что в низине, что в горах, что во многих горных тоннелях — ни ямки, ни камешка. На высокогорной стоянке, где мы остановились, по ее краям оснащены сточные колодцы. Наводнение здесь не грозит даже при самых сильных ливнях.
Что страна особенная, поняли, еще когда только пересекли границу с Австрией. Австрийцы тоже неплохо живут. А у самой границы располагались городские дачи. И там, на грядках, увидел картину, так похожую на нашу — несколько женщин то ли пололи, то ли ягоды собирали — стояли, согнувшись вниз так, как у нас раньше колхозницы свеклу вручную пропалывали.
А вот в Швейцарии так не работают. Ровненькие, словно вычерченные под линейку поля жмутся между гор. То ли природа так аккуратно постаралась, то ли люди их выровняли? Не сказал нам об этом и местный фермер, с которым завели беседу. Заметили систему «джипиэс» в кабине его трактора. Франц хоть и прожил здесь всю жизнь, но не собственному глазу доверяет при севе, а космическому спутнику. Поинтересовались, какой доход дает хозяйство. «Знаете, у нас, в Швейцарии, о доходе можно не заботиться. Каждый, кто имеет работу, будет иметь и зарплату!»
Отработав, наш собеседник загнал трактор в ангарчик, построенный прямо на его полях, сложил там все инструменты, прикрыл дверь и уехал на автомобиле. Ни замков на дверях, ни сигнализации не ставил.
О ценах в этой стране отдельный сказ. Они здесь кусаются, почти в два-три раза выше, чем в соседней Германии. Так, знаменитая местная плитка шоколада потянет примерно на 50 тысяч наших рублей. Не говорю уже о вкусе, а яркая упаковка аж сверкает. А то и вообще лакомство упаковано в красивую металлическую коробочку. Такую хочется купить, не глядя на цену.
Кстати, в любом магазине, если у вас нет швейцарских франков, можно спокойно рассчитаться евро, не тратя время в поисках обменников, и заодно обменных потерь избегая.
Сходили выпить пива в одном из шикарных ресторанов, которому, сказали, более полутора сотни лет. Красивый зал, древние росписи на стенах, официанты — солидные ухоженные мужчины в возрасте. Пиво мы заказали немецкое — свежее, холодное.
Бутылку того пива нашел недавно в одном из минских магазинов. Здесь оно, бутылочное и с консервантом, стоило больше, чем в Бернском ресторане.
В самом государственном строе здесь разбираться непросто. Страна разделена на 20 кантонов и 6 полукантонов. Каждый кантон имеет свою конституцию, свои парламент и правительство. Центральное руководство определяет разве что международную политику, вопросы обороны и бюджета. Тем не менее страна выглядит и функционирует как единое монолитное государство.
А Берн — его столица. Город внешне выглядит строго. Но в центре, около реки Ааре, спокойно гуляют лесные медведи. По одной из легенд, название города пошло от зверя, на которого охотился в окрестных лесах основатель города — герцог Бертольд. И поэтому благодарные современники в центре города соорудили не отель или бизнес-центр, жалуясь на дороговизну местной земли (она там действительно неимоверная), а отгородили участок берега под своеобразный живой уголок. И живут там косолапые, ходят купаться в реку на радость жителям и туристам.
У зданий парламента и центрального государственного банка — площадь с пульсирующими мини-фонтанами — по числу кантонов, на которые разделена страна. И молодежь смело обливается из них водой, стараясь попасть под фонтан своего родного региона. А потом бегут выкручивать одежду на крыльцо парламента. Мимо проходят чиновники в строгих костюмах под галстуками, некоторые приостанавливаются, чтобы посмеяться над незадачливыми фонтанёрами. Разумеется, никто никого не прогоняет, полиции и близко не видно (это вовсе не означает, что ее вообще нет).
Кстати, фонтанов в швейцарской столице — множество. У каждого своя история. Были когда-то деревянные. А где-то на рубеже ХV и XVI века переделали их в каменные. Сегодня, как и прежде, пить воду из них можно смело. Самой вкусной показалась нам вода из фонтана около известной Цветочной улицы. Известной благодаря фильму «Семнадцать мгновений весны»: на нее Штирлиц направил своего связного, профессора Плейшнера. Только бернская Цветочная мало похожа на ту Цветочную из фильма, ведь картину снимали не здесь, а в советской Прибалтике.
Режиссеры закричали: «Мотор!», и началась работа. Вот она, магия настоящего кино, которое мы у себя начали забывать. Каждое движение актеров, каждое слово завораживало, а потом они еще и станцевали что-то под музыку. То ли для фильма, то ли для зрителей, которых собралось много рядом. Вся улица замерла, видя высокий профессионализм.
Старинные кварталы швейцарской столицы отличительны еще своими аркадами. Это такие протяженные навесы около домов вдоль улиц, где очень удобно прятаться от дождя или от жары. Мы там и ходили в жару, выскакивая только глотнуть воды из очередного фонтана.
Берн мне показался более строгим, чем второй швейцарский город, куда мы потом приехали. Люцерн — это весело. Здесь и плитка под ногами лихих цветов, и фасады построек раскрашены веселыми картинками. На многих домах величественные фрески рассказывают, по каким причинам и почему именно здесь построен этот дом. Невольно подумалось, что можно было бы написать и какими-нибудь фресками пояснить причины появления некоторых свежих минских новостроек, вызвавших споры общественности.
Тут еще и карнавалы проводятся частенько. Но на наш день они не выпали. Вечером красиво подсвечивают берега городских озер и каналов. И тогда даже взрослому кажется, что ты попал в сказку.
Визитная карточка Люцерна — 170-метровый деревянный мост, самый древний в Европе. Мост накрыт крышей, под которой висят старинные картины о городской жизни. В 1993 году мост горел, и поэтому некоторые картины опаленные, испачканные сажей. Их специально не берутся реставрировать: здесь стараются, чтобы все оставалось натуральным.
В Люцерне возведен памятник швейцарским гвардейцам, погибшим в 1792 году под Парижем, защищая французского короля. Не очень хочу знать, что тогда за битва была и по какому поводу. Я про сам памятник. Памятник носит название «Умирающий лев». Памятник — это фигура зверя, вырубленная прямо в скале над озерцом. Скульптор, говорят, был приглашен из Дании. Талантливо передан взгляд льва: смертельно раненный (в теле торчит копье), зверь все понимает и умирает — достойно, с чувством выполненного долга.
У памятника всегда много людей. Недаром же он стоит в ряду главных мировых памятников. А Марк Твен назвал его самым грустным и самым трогательным каменным памятником в мире.
Встретились в городе и свадьбы. Никаких шумных кортежей там не собирают. Гости съезжаются сами к мэрии, а жених и невеста туда подъезжают. Одна свадьба была богатой, молодые прикатили на необычном старом лимузине небесного цвета. Под стиль того времени одет и водитель. А на второй свадьбе молодожены прибыли на маленьком аккуратном «Ситроене». И пошли через живой коридор гостей, которые старательно демонстрировали то, от чего молодым, видимо, придется отказаться после брака. Двое друзей жениха устроили арку из пустых пивных бутылок — где-то с полсотни их нацепили, не меньше. И как только удержали ее над головами!
Из Швейцарии мы уезжали под вечер. Катили по оживленному шоссе, а на его склоне пасся дикий олень. Не обращая внимания на проезжающие автомобили спокойно щипал себе траву.
Викентий Ключник, 13 августа 2014 года.
Источник: газета «Звязда», на белорусском: http://zviazda.by/2014/08/48561.html