Институт банкротства физического лица, которое суд признал неплатежеспособным, существует во многих странах мира — США, Германии, Англии, Швеции, Дании, Испании... Не так давно после 8 месяцев кропотливой работы он был принят и в соседней России. По словам заместителя Председателя Высшего Хозяйственного Суда Беларуси Алексея Егорова, подобный институт может появиться и в нашей стране, но не в ближайшей перспективе.
Компетентные органы, в том числе правительство и Министерство экономики, «мониторят этот вопрос». По их информации, в Беларуси ситуация, когда человек, например, набрал кредитов и не может их выплатить, не является массовым явлением.
– Как видите, нет наболевшей проблемы, — отметил Алексей Егоров. — Поэтому пока нет и необходимости вводить нормы, позволяющие признать банкротом физическое лицо. Мы эту ситуацию отслеживаем и будем отслеживать.
Но ведь, не секрет, что физические лица в экономике страны очень часто выступают в статусе индивидуальных предпринимателей (далее — ИП). Именно в этом случае существует возможность банкротства. Так, новый закон «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», который вступил в силу в конце января текущего года, дает преимущества добросовестным предпринимателям. В частности, если ИП, после того как хозяйственный суд открыл в отношении него конкурсное производство, трудоустраивается куда-либо, то зарплата не будет включаться в состав имущества должника.
– Кушать ему тоже надо, — пояснил заместитель председателя ВХС. — Поэтому законодатель на эти вопросы также обратил внимание, пошел навстречу добросовестным предпринимателям.
Срок санации увеличился в два раза
В новом законе появилось достаточно много новаций, основывающихся в том числе и на основе судебной практики.
– Практика рассмотрения таких дел показывает, что невозможно за 2,5 года решить проблемы предприятия, которое фактически стало банкротом, но суд посчитал возможным не ликвидировать его, а санировать, — отметил Алексей Егоров. — Этот термин практически во всех случаях, за редким исключением, нарушался и не выдерживался. Новый закон дает суду возможность продлить срок санации (финансового оздоровления) до 5 лет.
Кроме того, комментируя новый закон о банкротстве, Алексей Егоров отметил, что введен и новый порядок представления кандидатур временных (антикризисных) управляющих. Законодатель возложил эту обязанность на заявителя об экономической несостоятельности должника. Он должен предложить на пост антикризисного управляющего не менее трех кандидатур. При этом, если заявитель не сделает этого в соответствующий срок, суд вернет заявление.
Новый подход позволит исключить любую заинтересованность и влияние на такую ключевую фигуру в процедуре банкротства, как антикризисный управляющий, сделает процесс его назначения более прозрачным.
Информация о банкроте будет доступна не только судам
Среди значимых новаций — и создание Единого реестра сведений об экономической несостоятельности (банкротстве). Он может появиться в Беларуси уже в январе 2014 года.
– Закон «Об экономической несостоятельности» предусматривает создание реестра, но конкретный порядок его ведения должен быть установлен Совмином, — отметил представитель ВХС. — Этот нормативный акт (постановление Совмина о реестре) уже на стадии разработки. Предполагается, что реестр начнет функционировать с января следующего года.
Доступ к базе данных дел о банкротстве будет организован через интернет. Это значит, что информация из реестра станет доступна не только судам.
«Отрицательно отношусь к долговым тюрьмам»
К сожалению, пока не все предложения Высшего Хозяйственного Суда нашли отражение в новом законе. Например, не были введены нормы, регулирующие вопросы банкротства организаций-застройщиков.
– Необходимость такая есть, в первую очередь с точки зрения защиты интересов физических лиц, в основном дольщиков, — отметил Алексей Егоров. — Поэтому мы будем продолжать поддерживать идею о совершенствовании правового регулирования в этой сфере.
В конце встречи заместитель Председателя ВХС по моей просьбе высказал свое отношение к долговым тюрьмам, действующим в Латвии.
– Отрицательно отношусь к долговым тюрьмам. Если бы мы жили в XIX веке, наверное, положительно относился бы. Потому что в то время существовало мало эффективных методов, или их вообще не было. Возможно, это было бы и сейчас в той или иной степени эффективно, но мы не можем в XXI веке оперировать только понятиями эффективности.
Надежда Дрило, февраль 2013 года.
Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zvyazda.minsk.by/ru/issue/article.php?id=109161