Легендарный архитектор-реставратор Владимир Папруга: Минск был рассчитан только на 400 тысяч жителей

Просмотров: 6566Комментарии: 0

Владимир Папруга – человек-легенда в минском кругу архитекторов, реставраторов, любителей старинной архитектуры. Он учился и практиковался в Минске и Риме, в Венеции и Познани. Он бросил выгодную работу в Польше и пошел работать на государственную должность в Мингорисполком. Последние два года Владимир Папруга – главный архитектор белорусского строительного проекта в Венесуэле. Мы встретились в его минской квартире, когда господин Папруга прилетел на короткую побывку.

– В Венесуэле круглый год +30, идеальная влажность! Я теперь вообще не представляю, как можно жить в другом климате! – дразнился господин Владимир.

Мы начали говорить – и разговаривали до второго часа ночи. За это время в его квартире отключился свет, Папруга вызвал аварийку. Если бы не монтёры, мы, пожалуй, говорили бы до утра.

"Я попал на обучение в Риме, куда приняли 25 человек со всего мира"

– Господин Владимир, о вашем образовании ходят легенды – и там вы учились, и там упражнялись. Давайте наведем ясность.

– В 1983 году я окончил архитектурный факультет Белорусского политехнического института. Следующие тринадцать лет, по 1996, поработал в главном белорусском проектном институте Белгоспроект. Это была очень хорошая школа, поскольку это – наиболее почитаемое проектное учреждение нашей страны. После распада Советского Союза я параллельно сдрейфовал в область охраны и реставрации историко-культурного наследия Беларуси. Нашими силами было создано и зарегистрировано объединение Белорусская католическая община, мы создали проектную мастерскую и начали заниматься памятниками наследия. Мой объект – это кармелитский костел Святого Станислава в городе Могилеве. Мы там сделали интерьеры, я спроектировал всю мебель, пресбитерий, пристройку, плебанию... Это очень интересная работа была... Постепенно оказалось так, что чтобы "догнаться" по знаниям в этой области, надо было не останавливаться в образовании. Мне посчастливилось пройти довольно жесткий отбор (нужно было иметь не менее чем пятилетний опыт работы в отрасли и показать конкретный объект, которым ты занимался) и попасть на обучение в Римский центр ЮНЕСКО. Но только когда я попал в Рим, я понял, что я получил. Ведь это был единственный в то время курс архитектурной консервации, который длился с января по июнь. Оказалось, что только 25 человек со всей планеты Земля были ангажированы на этот курс – от Японии до Перу.

– Ого! И на него набирали только однажды?

– Набирали три или четыре раза. Но что интересно, это был последний подобный курс – после ЮНЕСКО выбрала другой формат, стали проводить локальные краткосрочные курсы в разных странах. Позже мне посчастливилось участвовать еще в одном курсе – в Венеции в 1998 году. Это был мастер-курс, реальная работа с объектами. Мы изучали на практике конкретные методики консервации штукатурки, стука, марморина... А реставрационная работа в белорусских условиях специфична как раз тем, что когда приезжают в некое место, то, как правило, ни мастеров, ни специалистов по реставрации нет. Поэтому каждому мастеру нужно реально, руками показать – что и как нужно делать, вплоть до рецептуры приготовления штукатурки. Я успешно прошел этот курс – но этот опыт, к сожалению, реализовал не в Беларуси. Случилось так, что в Могилев приехал один поляк, увидел мою работу, – восстановление кармелитского костела. И попросил ему "дать телефон этого господина". И когда я вернулся из Венеции в 1998 году, сразу же получил звонок из Познани, "не мог бы пан приехать и что-то нам рекомендовать". Я думал, просто заеду посмотреть – заехал, посмотрел – и на 5 лет там засел. Это за 180 километров от Берлина, дворец фон Зайдлицев 1859-61 годов, внесен в список историко-культурных ценностей. У человека, который меня нанял, своя фирма по перевозке грузов по всей Европе – и он выкупил этот дворец, искал специалиста, который бы реставрировал его по всем правилам. Потому что система охраны и надзора за наследством в Польше на очень высоком уровне. Беларуси надо догонять и догонять Польшу в этом смысле. Когда я начинал работу на этом дворце, то собрал для начала во всех крупных библиотеках Польши всю родословную фон Зайдлицев, которые осели там с конца XVІ века – пять поколений. Тот поляк, перед тем как приобрести дворец, поднял все документы: не осталось ли наследников – чтобы впоследствии у него этот дворец не отсудили.

"При восстановлении дворца я научил делать штукатурку местных жителей – как и 150 лет назад"

– И неужели вы там своими руками штукатурку готовили?

– Это была очень интересная работа – все эти венецианские штукатурки, которые я изучил в Венеции, я адаптировал к климатическим условиям Польши. У меня была суперзадача сделать марморин – эксклюзивную Венецианскую технику. У меня в Венеции был учитель, легендарный мастер Франко Фальятта. Он водил меня по Венеции и показывал фасады домов: это я сделал 20 лет назад, это 30 лет назад... Однажды я задал ему вопрос: "Франко, как ты вообще продаешь свою работу, сколько стоит метр квадратный марморина?" Он ответил: "Знаешь, у меня часто это спрашивают. Но проблема в том, что я не продаю свою работу квадратными метрами – я продаю ее квадратными сантиметрами". И я решил весь этот польский небольшой дворец сделать таким образом. Я привез обычную известь – за 600 километров, из Кракова, когда узнал, что эффективность этой извести 95-98 процентов. Я сам эту известь лично загасил, она отлеживалась год в специальных ямах, потом я сделал эксклюзивную штукатурку на базе итальянского и шотландского опыта – ведь климат Шотландии наиболее близок к нашему климатическому поясу. Пользуясь базовыми принципами реставрации – привлекать местное население к работе с объектом – я нашел конкретно ту яму за 300 метров от дворца, откуда штукатурка в середине XIX века выкапывалась сюда. И поскольку дворец строился местными жителями, с этой же деревни, я себе поставил задачу: научить поляков, живущих в этой окрестности, этим самым работам. И они у меня сидели на стене, делали эти штукатурки – и я не стыжусь результата этой работы.

– А потом, я так понимаю, вы поставили задачу научить сидеть на стене белорусов?

– Я успешно проработал в Познани 5 лет, но затем до меня дошли слухи, что начинается какая-то работа, должна какая-то стройка на Немиге состояться, какие-то паркинги. Мне, как специалисту, стало плохо, так как я понимал, что такое в принципе невозможно – потому что есть Закон об охране наследия, есть методики!.. Я бросил работу в Польше, чем сильно удивил своего хлебодавателя в Познани: "Пане Влодку, пан хцэ вруциць за Буг?" Я вернулся в Беларусь, понимая, насколько это важно – дать альтернативу Минску. Минском никто не занимался системно. Сложилась парадоксальная ситуация: был древний Минск, но какой он был, никто не знает, потому что никто никогда это не фиксировал. Нет ни одной реконструкции, которую можно было бы положить на карту современного города. Были какие-то фантазии на тему, как это могло выглядеть – но если их положить на схему города, то не стыкуются улицы, углы, расстояния ... Принцип работы с историко-культурными объектами базируется на очень прозрачной процедуре – перед тем, как приступать к проектированию, необходимо сделать комплексное научное исследование. Это как раз то, что никогда здесь не делалось. Ни на одном объекте. Когда строилось то же Троицкое предместье, это была чисто такая реконструкция "из головы". Сделали голливудскую деревушку, которая чисто визуально напоминает якобы формат европейского городка. Так происходит и на других объектах Верхнего города – приходят люди и начинают из головы выдумывать, как это могло бы выглядеть, как им это представляется. Ничего общего с процессом реставрации и регенерации историко-культурной ценности это не имеет. Нынешняя регенерация улицы Торговой – это чистая фантазия.

"В Минске два всемирнозначимых памятника: Старый город и проспект Независимости"

– Как вы считаете, из тех остатков исторического центра Минска, которые сохранились до наших дней, можно ли еще сделать привлекательный для туристов объект?

– Когда я думаю об историческом центре Минска, какой он был, то первое, что мне приходит в голову – не удивляйтесь – это Венеция. Такие же извилистые улочки, маленькие площади, которые перетекают одна в другую, камерность и интерьерность!.. Очень интересная ситуация: помимо исторического центра Минска мы имеем еще и Минск советский – проспект Независимости, который строился как памятник победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками. Это самодостаточный туристический бренд. Все это советский классицизм – это не выдумка чего-то нового, а известные принципы архитектуры ХVІ века. Я убежден, что этот памятник достоин того, чтобы быть внесенным в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Нулевая категория – на уровне Египетских пирамид! Но на сегодняшний день мы имеем ситуацию, когда то, как и что строить на конкретной территории, решает желание неких инвесторов, которые понятия зеленого не имеют, что они уничтожают, если неадекватно обращаются с этой ценностью. Включаются все рычаги административного давления – и, в конце концов, получается не так, как надо, а так, как они хотят. Возьмем тот же дом, который сейчас строится на улице Заборского, рядом с Троицким предместьем. Этот фрагмент улицы является фрагментом исторической планировочной структуры тысячелетнего Минска, который сейчас уничтожается. Это была улица Татарская, которая выходила оттуда на Белгоспроект сегодняшний. Мало кто знает, что раньше река Свислочь протекала не по правую сторону от проспекта Победителей, а по левую. И этот док-вигвам перед гостиницей "Планета" стоял как раз на берегу реки, был сооружен немецко-фашистскими захватчиками, чтобы контролировать въезд в город и отстреливаться от условного противника. Теперь никто из минчан не поверит, что Свислочь текла там, где ныне стоит на перекрестке стелла "Минск – город-герой".

– И когда ее передвинули оттуда?

– Это относится к поре послевоенной реконструкции Минска. Трагического восстановления, хочу заметить. Потому что фактически от 3 июля 1944 года и по 1955 год у нас происходило системное уничтожение историко-культурной ценности "исторический центр Минска". Минск – город, в котором не было ни одного уличного боя: ни при входе немецко-фашистских захватчиков, ни при выходе. Но потери у нас колоссальные: ни одна столица Европы не пострадала больше, чем Минск. Причем я абсолютно убежден, что разрушая старинные дома, никто не вывозил весь этот мусор куда-то далеко – из него просто сделали "подкладки" под современный проспект Победителей. Но с другой стороны – Минск был практически в состоянии Варшавы 1944: когда немцы во время Варшавского восстания два месяца системно из пушек уничтожали застройку. Но варшавцы что сделали? 1944 год, освобождение – и горожане начали восстанавливать город, подняли его из руин. Минск 2005 года был в чем-то в аналогичной ситуации: ничто не мешало сделать научно обоснованную реконструкцию Немиги, Верхнего города. И проект, над которым я работал с 2002 по 2007 год, был посвящен именно этому.

– Вот вы и дошли до самого интересного. Расскажите доступно: что это за проект?

– Это подробный проект, призванный решить все градостроительные и транспортные проблемы города. Что смешно: в той структуре, в которой мы имеем Минск сегодня, проектировался с 1944 по 1963 год – и был рассчитан на население 400 тысяч человек. Весь город был сведен на Т-подобный перекресток возле ГУМа. Все главные выезды, которые мы имеем на сегодняшний день, идут в никуда. Например, едет человек из Бреста (Варшавы) – въезжает на проспект Дзержинского, далее улица Немига, улица Богдановича – и упирается в тупик улицы Кольцова, в поворот на 90 градусов! А дальше – какими-то огородами едем до Зеленого Луга! И это – градостроительная магистраль, диаметр Варшава-Москва! То же самое, когда едем из Москвы – через весь проспект упираемся в "мешок" площади Независимости, затем по боковым нечетким съездам сворачиваем на Слуцкое направление, объезжая аэропорт, далее на Сеницу и Слуцк. Короче, все московское направление идет в полесские болота ... Возьмем проспект Победителей: шикарный шестиполосный проспект упирается в тупичок дачного поселка Ждановичи! Ни в одной столице такого нет! Поэтому проблема исторического центра – это даже не проблема исторического центра, а проблема города в целом.

P.S. О том, как Владимир Папруга предлагает решить эту проблему, чем он два последних года занимается в Венесуэле, и зачем в его венесуэльской квартире на десятом (!) этаже стоят решетки и охранник с автоматом – читайте в следующем номере "Звязды".

Глеб Лободенко, газета "Звязда", 13 июля 2010 года.

Оригинал: http://zvyazda.minsk.by/ru/archive/article.php?id=62331&idate=2010-07-13