Как наказать опасного соседа?
Жителям первого этажа в 4-ом подъезде дома № 32 по улице Ландера, мягко говоря, не повезло. Квартира № 46, где проживает гражданка Лолита Вашкевич (а также прописанные ее шесть детей и внучка), давно зарекомендовала себя как настоящий притон.
— А где их отец? — интересуюсь у соседей.
— Что вы, какой отец? Кто их вообще считал, этих «отцов»? Их тут столько перебывало, причем разных национальностей, — объясняет соседка Тамара Ильинична.
Она с мужем, Виталием Ивановичем, живут в этом подъезде давно. Когда-то хорошо знали родителей Лолиты — утверждают, что это была нормальная семья. А потом, когда родители умерли, началась в квартире № 46… веселая жизнь. Такая веселая, что у других соседей иногда волосы дыбом вставали.
— в квартиру зайти страшно — грязь, вонь, антисанитария… В холодильнике, как говорят, мышь повесилась. Но «гостей» сюда тянуло как магнитом, — рассказывают соседи. — По ночам тут страх что творилось… Напьются — и начинают разборки, драки… Мы в милицию несколько раз звонили. Наряд приезжает, звонят в двери — а вся компания уже через окна повыпрыгивала… Вот и последняя ночь была неспокойной, но мы никуда не обращались — привыкли уже, да и смысла особого нет.
В квартире № 46 за неуплату давно отключили воду и свет. Но, по словам соседей, хозяев это не смущает. Приспособились и живут, как тараканы, в «походных условиях».
— Я когда-то пробовала Лолиту устыдить. Говорю: ну как же мы, два инвалида, аккуратно платим за коммунальные услуги, а ты что ли не должна? Она в ответ: «А мне обязаны предоставить услуги, у меня дети!» Вот и весь разговор, — рассказывает Тамара Ильинична. — Тех детей, которые младшие, давно государство забрало. А старшие дочки по маминым «следам» пошли.
Собственно говоря, моральный облик и поведение Вашкевичей волнуют соседей только в той степени, в которой могут нарушить их собственный покой. Перевоспитывать взрослую женщину никто не собирается — своих проблем хватает. А вот заставить ее выполнять хотя бы элементарные правила совместного проживания пытались, в том числе и с помощью органов правопорядка. Но — безрезультатно.
— Мы с мужем никогда не думали, что, выйдя на заслуженный отдых, будем иметь такую «головную боль», — вздыхает Тамара Ильинична. — Я обращалась в ЖЭС, но там разводят руками: что мы можем? Неужели на самом деле нет никакого выхода?
На обслуживании ЖЭС № 24 Октябрьского района столицы находится 53 многоквартирных дома. Застройка не новая, начала 70-х. Здесь живут преимущественно дети и внуки тех, кто когда-то получал квартиры в очередном порядке от предприятия «Интеграл». Времена изменились, нравы остались «еще теми». В домах, подчиненных ЖЭСу, проживает 10 семей, официально признанных социально опасными. Семья Лолиты Вашкевич среди них — самая-самая…
— До последнего времени там был настоящий притон, — рассказывает мне директор ЖЭС-24 Александр Кузьменков. — Пьянки, гулянки, никто из взрослых не работает, за коммунальные услуги не платят, за детьми не смотрят… Одна из взрослых дочерей получает помощь по инвалидности — на нее и живут, точнее пьют… Как мы с ними боремся? Отключаем горячую воду и свет за неуплату. Но они давно приспособились так жить, им все равно. Человек. Который деградировал морально, не обратит внимания на подобную «мелочь». Бывает, что соседи пожалуются в милицию. Стражи правопорядка приезжают, составляют рапорт и отправляют нам, в ЖЭС. Мы на его основе пишем свой протокол и подаем заявление в суд. А суд выносит решение о наказании — в основном, это штрафы. Но кто, скажите, их оплачивает?
Десять социально опасных семей на 53 дома — это, считает Александр Кузьменков, очень много. Из-за «скученности», небольшого расстояния между «жилплощадями», под негативным влиянием таких горе-соседей оказывается как минимум сто квартир. Попав в «зону риска», они живут как на пороховой бочке, иногда в прямом смысле этого выражения.
В подтверждение своих слов Александр Кузьменков привел свежий пример. Житель дома № 62/2 по улице Ландера не один раз создавал пожароопасные ситуации — находясь в нетрезвом состоянии, курил в постели… Несколько раз дело заканчивалось вызовом пожарной службы, но обходилось без больших потерь… Две недели назад, когда хозяин, находясь в подпитии, заснул, произошло возгорание, которое закончилось настоящим поджаром… Во время тушения в подъезде было выбито все стекло и оконные рамы. Поскольку гражданин жил на 4-ом этаже, три первые этажа оказались сильно затопленными. Но больше всего пострадали квартиры на 5-ом этаже, где были испорчены стены и мебель, а пол просто «раскурочило».
— Я был во всех этих квартирах, разговаривал с людьми. Они просто в шоке, — рассказывает Александр Александрович. — Некоторые в этом году сделали ремонт, столько сил вложили… А тут… Причем пожар, который произошел, не случайный — все вело к нему, весь образ жизни гражданина указывал на то, что добром это не кончится. Кстати, он и сам пострадал, попал в больницу. Но рано или поздно оттуда вернется, и все начнется сначала. Переселить его в другое место мы не имеем права — квартира приватизированная. А если б даже и не была приватизированная… Как вообще определить ту границу, за которой необходимо выселение? Кто ее будет определять и по каким критериям? Ну, пьет человек — но это же не уголовная статья.
— а если соседи серьезно пострадали? — спрашиваю у Кузьменкова.
— Тогда безусловно нужно наказывать: по факту. В нашем случае потерпевшие будут подавать заявление в суд — там ущерб на десятки миллионов рублей, даже электропроводка выгорела!.. Только как он это компенсирует, когда? И десяти, даже двадцати лет не хватит, чтобы рассчитаться с людьми. Ситуация практически безвыходная, и таких много. Решить их можно, но для этого необходимы более жесткие законодательные нормативы.
Кстати, все, кто относится к социально опасной «группе» (а также приближенные к ней), автоматически создают еще одну группу, а именно — злостных неплательщиков, или должников за коммунальные услуги. На сегодня только по ЖЭСу № 24 их долг составляет 100 миллионов рублей (и еще столько же — пеня). Некоторые жильцы не платят по 3-4 месяца, некоторые — по 3-4 года и более.
— И мы ничего не можем с ними сделать, — говорит юрисконсульт Алла Гавдис. — Это не означает, что работники ЖЭСа сидят и думают, как им жить дальше. Абсолютно на каждого неплательщика мы составляем протоколы и отправляем исковые заявления в суд. Но судебный исполнитель выезжает на место и, объективно оценив ситуацию, делает вывод: брать с должника нечего! О чем и уведомляется в решении суда, которое отправляют нам. В результате никто не может ничего сделать… Мы пробуем работать с неплательщиками, ходим по квартирам, переубеждаем их, хотя иногда это бывает рискованно. Разговаривать можно с нормальными людьми, у которых просто не очень удачно сложились обстоятельства — по мере возможности свою задолженность они погашают. А с неадекватными говорить бессмысленно, и наказать их невозможно — поскольку квартиры в большинстве ими приватизированы или там прописаны несовершеннолетние дети… В конце концов, ЖЭС — не воспитательная организация, он отвечает за техническую эксплуатацию жилого фонда и санитарное положение. А люди иногда этого не понимают. «Вразумите соседа!» — требуют они. Но ЖЭС — не третейский судья, тем более, если речь идет о межличностных отношениях.
Вывод из всего сказанного напрашивается следующий: жильцам, которым «посчастливилось» иметь неадекватных соседей, остается или надеяться на чудо, или ждать, пока дебошир не устроит какое-нибудь серьезное злодеяние и не отправится на несколько лет за решетку (откуда вернется, скорее всего, в более неадекватном состоянии). Есть еще один вариант: можно поменять квартиру и, соответственно, соседей. Но в этом случае проблема решится только для одной, отдельно взятой семьи, а не в целом. И где гарантия, что новые соседи не окажутся еще худшими?
Словом, пока не разработаны действенные законодательные нормативы на этот счет, все «шишки» достаются «стрелочнику», которым в данном случае является ЖЭС: не провели работу, не предупредили, не предотвратили!
— К гражданам, которые грубо нарушают правила совместного проживания, создают невыносимые условия соседям, из месяца в месяц игнорируют оплату коммунальных услуг, необходимо применять более жесткие регулирующие нормы, — уверен Александр Кузьменков. — В конце концов, почему бы не приравнять злостное уклонение от оплаты коммунальных услуг до кражи государственной собственности? Ну, не берем же мы в магазине товары «в долг» — оплачиваем сразу… И тут не в Жилищный кодекс нужно изменения вносить, а брать шире… По одному нашему ЖЭСу задолженность по коммунальным платежам составляет 100 миллионов рублей. А по городу? А по республике? Нарушители порядка и злостные неплательщики — в основном одни и те же лица. Если сделать требования к ним более жесткими, некоторые, возможно, наконец задумаются…
Наталья КАРПЕНКО, 18 ноября 2009 года.
Газета "Звязда", оригинал: http://zvyazda.minsk.by/ru/pril/article.php?id=47562