Проституция в дореволюционном Минске: где были дома терпимости

Просмотров: 1962Комментарии: 0

Какой великий писатель-классик не затронул тему проституции в своих произведениях? И действительно, почва благодатная, драматизма в историях девушек, которые сознательно или бессознательно выбрали эту «ниву», с лихвой. Мы постарались выяснить, насколько совпадали литературная выдумка и реальность жизни в конце XIX – начале XX века, где в Минске располагались «веселые» кварталы и каким представал собирательный образ тогдашней «жрицы любви».

Заработать на приданое

То, что эта профессия получила название древнейшей, ни для кого не секрет. А вот с доказательствами того, что ее история насчитывает тысячелетия, знакомы немногие. Однако об этом упоминал еще Геродот: он утверждал, что египетский фараон Хеопс заставлял дочь заниматься проституцией и именно на эти деньги построил себе пирамиду. Она, в свою очередь, тоже не растерялась: определенную часть заработка отложила на внушительное похоронное сооружение для себя. А это, заметьте, XXVI век до нашей эры!

Как с иронией рассказал историк Владимир Зеленко, несмотря на то, что на наших землях пирамиды не строили, распространение это «ремесло» получило очень широкое. Попадали в него по-разному, но чаще всего – в погоне за «красивой жизнью». Агенты ходили по улицам, подмечая девушек, которые находятся в тяжелом материальном положении, и предлагали им высокооплачиваемую работу, которая предусматривает знакомство с состоятельными мужчинами. Та же схема действует до сих пор, только теперь таким образом заманивают за границу. Существовали и более завуалированные схемы: в газетах давали объявления о вакансии горничной или экономки. Кроме того, был и такой экстремальный способ «вербовки» – просто схватить девушку на улице. На рубеже веков в Белостоке существовала банда, действовавшая именно таким образом, после чего переправляла «невольниц» в Буэнос-Айрес. Однако нельзя сказать, что Минск выгодно выглядел на фоне западного соседа. Например, в 1915 году в «Нашей ниве» была опубликована заметка о том, что на вокзале за один раз задержали 12 торговцев «живым товаром».

проститутка в дореволюционном Минске

В конце XIX веке в Минске проживало около 300 официально зарегистрированных проституток. Подавляющее большинство из них были из мещанской среды, около 20% – бывшие крестьянки. Удивительно, но дворянки также встречались – за очень редким исключением. Что касается происхождения, то около половины «девушек легкого поведения» были еврейки, что обусловлено вовсе не их склонностью к этому делу, а было прямо пропорционально национальному составу города в то время. На втором месте по количеству находились русские и белоруски, которые в документах относились к одной категории. Особую нишу занимали немки: таким образом они зарабатывали себе на приданое и, соответственно, были единственными, кто знал, чем будут заниматься после окончания «карьеры».

Под прикрытием шляпных мастерских

После выхода в свет романа Александра Дюма «Дама с камелиями», сюжет которого потом был положен в основу оперы «Травиата», слово «камелия» получило еще одно значение. Так стали называть элитных гетер. В Минске эти изысканные красавицы встречались не часто, так как на тот момент это был хоть и достаточно большой, но все же еще далеко не столичный город. В основном местные «ночные бабочки» едва сводили концы с концами.

Проблем было много: все зависело от типа организации деятельности, а их было несколько. Во-первых, были одиночки, которые работали на сутенера, или, как тогда его называли в западных областях Российской империи, – фактора. Кстати, в Москве он получил куда более любовное прозвище – кот. Он занимался организационной работой: договаривался с гостиницами, куда девушек, если у них не было покровителя, просто не пускали. Всю прибыль фактор забирал себе, оставляя минимум на проживание и «чулки». Во-вторых, многие арендовали частные квартиры, которые держали бывшие «коллеги». Условия в них были далеко не комфортными, что никак не соотносилось с очень высокой платой. Тем не менее найти другое жилье девушке с определенным родом занятий и без «покровителя» было практически не под силу. Самой низкой категорией считались «босоножки», которые искали себе зарплату исключительно на улицах города.

Особняком стояли дома терпимости. В них для девушек были созданы наиболее приемлемые условия жизни. Из зарплаты автоматически отчислялись деньги за кров, стол и одежду, так что о выживании речь не шла, но и отложить какую-то сумму было практически невозможно. Поэтому вырваться из этого круга удавалось единицам, остальные с возрастом обычно опускались все ниже, заканчивая жизнь на улице. Показательный факт: на весь Минск в те времена всего у трех представительниц этой профессии было свое жилье.

Наряду с работой в открытую эту часть своей жизни многие девушки либо пытались прикрыть добропорядочным занятием, либо совмещали и то, и другое. Особенно такая практика была распространена среди швей и модисток. Именно поэтому за шляпными мастерскими закрепилась в целом неоднозначная слава.

На улице Веселой

Если говорить о минских «кварталах красных фонарей», то одним из самых знаменитых был участок от улицы Богадельной до Губернаторской, или, говоря современным языком, от Комсомольской до Ленина. Здесь располагалось множество, около 20, меблированных комнат с романтическими названиями «Гамбург», «Стрела», «Малороссы», «Австрия», находившиеся под контролем факторов. Несмотря на вероятность штрафов, владельцы гостиниц также сквозь пальцы, в которые капали неплохие проценты, смотрели на то, что происходило у них под носом.

Летом дамы соответствующего поведения гуляли по Александровскому скверу. Обладательницы более высокого достатка могли позволить себе оплатить вход на трек в Губернаторском саду, нынешнем парке Горького, где собиралась светская публика. В холодное время года «бабочки» перемещались в кондитерские и рестораны.

Центром домов терпимости были Ново-Красная и Веселая улицы. Ново-Красная находилась на месте нынешней улицы Максима Танка, где по мере приближения к татарской слободе, в сторону Свислочи, селились все более бедные «падшие» женщины. Улица Веселая, более известная для нынешних минчан под названием Первомайская, как и Скобелевская – Красноармейская, находились вблизи солдатских казарм и офицерских домов. Доля военных среди посетителей подобных заведений была настолько высока, что, когда летом они отправлялись на сборы, проституток в городе практически не оставалось – те следовали за гарнизонами.

Все под контролем

Эту сферу по роду своих занятий активно изучал первый санитарный врач Минска Петр Грацианов, а затем и его преемник – Сергей Урванцов. Петр Грацианов даже открыл первый в Минске специализированный госпиталь для проституток в своем собственном доме, который, словно по иронии, находился на улице Веселой. Больница финансировалась из средств города, в ней было 25 коек плюс две запасных, однако этого количества часто было недостаточно.

Как отмечал Грацианов, когда «девушки легкого поведения» лечились в общих больницах, они считались самым отчаянным и недисциплинированным народом, но как только у них появилось свое медицинское учреждение, постепенно изменились и не имели права являться туда в пьяном виде или дебоширить. Почти все охотно работали, шили, вышивали крестиком, любили чтение, однако нельзя было не отметить тяжелое психологическое состояние, практически сломленную волю. У большинства наблюдалась склонность к романтизму: они выбирали «своего» кавалера, которому дарили подарки, хранили его фото и искренне мечтали о любви.

Уже в то время велись горячие споры о том, стоит ли легализовать проституцию. Обычно это «ремесло» находилось под контролем полиции, а в Минске – еще и санитарного комитета. Он был создан в 1891 году по инициативе городского главы Кароля Чапского. Представители организации составили огромное постановление на 48 пунктов о санитарном надзоре за проституцией. Строгие меры принесли свои плоды: в Минской губернии был один из самых низких по всей Российской империи уровень распространения венерических заболеваний.

У девушек, которые попадали в официальный список, отбирали паспорт и выдавали «желтый билет». Избавиться от него можно было только по причине смерти, замужества или официального прошения. С замужеством ситуация складывалась неоднозначная: нередко уже через месяц новоиспеченная жена возвращалась к привычному образу жизни. Официальное прошение подавали, когда планировали окончательно сменить род занятий. Основания для его одобрения рассматривались на заседании санитарного комитета.

Несмотря на разрешение заниматься этой деятельностью, любые ее следы должны были быть прикрыты: никакого кричащего внешнего вида, гулять в городе – только до часа ночи, окна домов терпимости всегда занавешены. Кстати, эти «учреждения» не могли находиться в центре, а также в жилых домах. Поэтому легенда о том, что старое здание журфака по улице Мясникова имеет темную историю, – скорее всего выдумка, потому что там располагались квартиры. Строго наказывалась связь с несовершеннолетними, а также соседство домов терпимости с питейными заведениями.

Дарья Каско, 4 декабря 2015 года.

Источник: газета «Звязда», на белорусском: http://www.zviazda.by/be/news/20161202/1480698620-gistoryya-darevalyucyynay-prastytucyi-u-minsku