Три путешествия по Полесью писателя Владимира Короткевича и фотографа Валентина Ждановича

Просмотров: 4646Комментарии: 0

Зашла в их квартиру и как будто попала в другой мир. Пару шагов и пару мгновений — и на столе передо мной разливается целое море фотографий. Большие и маленькие черно-белые отпечатки, некоторые с характерным теплым оттенком. А вот целая кипа фотокарточек белорусских писателей и поэтов в их молодые годы: Аркадий Кулешов, Кондрат Крапива, Пимен Панченко, Михась Лыньков и многие другие. Такие красивые, такие счастливые. Наверное, счастливым был и тот, кто снимал наших классиков во время их жизненного и творческого расцвета. Особое место здесь занимают портреты Владимира Короткевича, так как их чрезвычайно много... Вы думаете, я оказалась в определенном музее фотографии? На самом деле нет. Я пришла в гости к родственникам фотографа Валентина Ждановича. Его дочь Валерия проводит для меня экскурс в творческое прошлое отца. Ее сестра Регина угощает шоколадом и зеленым чаем, налитым в изящную чашечку.

Личность фотографа Валентина Ждановича чрезвычайно разносторонняя. Многое о ней можно рассказать (и, конечно, показать) — и мы попытаемся сделать это для читателей «Звязды» в ближайших номерах. А сегодня просто невозможно пройти мимо и не остановиться на его совместных путешествиях с Владимиром Короткевичем. А их, между прочим, по одному и тому же маршруту, с разбежкой в 11 и 4 года, было три.

Жданович в те времена (впрочем, как и всю свою жизнь) работал фотокорреспондентом журнала «Мала­досць». В редакции тогда были очень хорошие времена. Там могли себе позволить фотографа вместе с писателем отправить в длительное путешествие по Полесью, чтобы открыть и запечатлеть этот загадочный край.

Владимир Короткевич на рыбалке

Первая поездка состоялась в 1969 году. По ее результатам Короткевич написал очерк «Колокола в глубинах озер». Классик так описал себя и своего напарника: «И вот они, журналист Валентин и литератор Владимир, ваш покорный слуга, в надлежащий день вооружились фотоаппаратами, рюкзаками, удочками и мужеством и достойно взошли на борт воздушного лайнера Минск — Гомель. Вид у этих двух был весьма неавантажный: потрепанные куртки, брюки, оставляли желать лучшего, а на одном еще и кирзовые сапоги. Только первоклассная техника журналиста давала некоторое понятие, что это культурные люди, а не босяки». Интересен и еще один момент, где Короткевич описывает Ждановича: «Валентин. Журналист. Фотолетописец вылазки. Человек из тех, что охотно снимают, свисая с башни или шасси вертолета».

Путешественники высадились в «древнем городе на Соже» (Гомеле). Там сели на теплоход «Маяковский» — в то время судоходство было достаточно интенсивным. Интересно, как Короткевич рассказывает об еще одном участнике их «команды»: «Пароход. Крохотная аккуратная скорлупка. Живая. С двигателем, винтами, подвесным киноэкраном. С голосом. Бодрым утром и сонным над сонной вечерней водой».

Этот сплав на теплоходе оказался чрезвычайно счастливым для путешественников, наполненным яркими встречами и происшествиями. Они иногда делали остановки в полесских деревнях, дружески сидели с местными жителями. Вместе с фольклористом Арсением Лисом, который присоединился к ним, записывали местное творчество. Эти деревни действительно жили, играли всеми своими красками. Много молодых людей, красивых девушек встречало их здесь. Полесье открывалось всей своей красотой, позволяло творцам запечатлеть ее.

Неожиданно для самих себя в Давид-Городке они попали на годовщину цыганского судьи. Большое количество загорелых, смелых мужчин. Их женщины привлекали таинственной красотой. О том, что какая-то цыганка такой оставила след в душе или Короткевича, или Ждановича, можно утверждать с уверенностью. Ведь именно такая встреча описана в рассказе «Страна цыган». Там автор рассказывает о черноволосом фотографе (так выглядел Жданович), которого цыгане приняли за своего, описывает тот водоворот чувств, который поднялся в его душе, когда он познакомился с молодой цыганской вдовой...

вероятно, это та цыганская вдова, в которую был влюблен фотограф Валентин Жданович

Вероятно, это та цыганская вдова, в которую был влюблен чернявый фотограф

Целью этой поездки было пересечь все Полесье насквозь. Со своими соратниками писатель разошелся в Пинске (им нужно было вернуться в столицу). Однако сам продолжил путешествие: «Я ехал автобусами и попутными машинами, шел пешком, переправлялся через реки и каналы, забрасывал удочки в спокойные заводи и обрывал крючками кувшинки, рдест и росянку. Созвездие ковша ночью мерцало надо мной и рыбы, жирные от ручейника, недоуменно смотрели из-под воды на мой костер». Проходя таким путем, романтично настроенный Короткевич добрался до белой Каменецкой башни, до самого Бреста.

Второе путешествие, по заданию редакции, было приурочено к 1000-летию Турова и состоялось в 1980 году. На этот раз Короткевич был уже не таким жизнерадостным. В своем эссе «Холодная весна, или 1000 лет и 7 дней» он рассуждает об утраченных ценностях древнего города. На месте аутентичных фундаментов возводятся новые здания, что не может не беспокоить писателя: «И археологи, которые иногда проводят на городище раскопки, находя то стены, то пилястры какого-то здания, то шиферный княжеский (или епископский) саркофаг, или остатки шестистопного трехаспидного храма, не могут поспеть за так называемой хозяйственной деятельностью человека (мало для нее места по соседству!) или просто за административным зудом безумных людей, которые пренебрегают нашими законами, так как никого не наказывали за неуважение к родной истории. И археология, только раскрыв рот, вынуждена иногда навеки замолчать "стараниями" этих людей. А за нее, в большинстве случаев, не скажет никто».

Владимир Короткевич во время путешествия, посвященного 1000-летию Турова

Владимир Короткевич во время путешествия, посвященного 1000-летию Турова

Как человек, так любивший историю, Короткевич говорит о фактическом вандализме в древнем городе. Его интеллигентности и сдержанности стоит поучиться.

Беспокоило нашего классика и мелиорация, которая полным ходом шла на Полесье. Короткевич думает о том, какая судьба постигнет его любимую дубраву, лес с деревьями-великанами: кленами, ясенями, грабами, липами, «гигантскими ольхами над лесными ручьями». Он пишет: «Я боюсь этого, потому что люблю эту землю. Мы можем потерпеть без этих гектаров... И мы запахиваем бесценные припятские луга, запахиваем пастбища».

Общее настроение писателя символизирует та самая «холодная весна». Но она не только досаждает Короткевичу своим холодом, но и вдохновляет его упорным ожиданием тепла, лучшей поры.

На этот раз по реке они переправляются на пароме. Большой, мощный, он символизирует жизненную силу реки. Автор пишет: «Едут дети и взрослые, едут телеги с сеном, едут певучие свадьбы и слезные похороны (и ветер развевает черные ленты на крестах)... И поэтому круглые сутки и все время свободной воды крейсирует паромом, шутит, смеется, плачет, заигрывает и ругается на этом пароме живое Полесье».

Третье путешествие Короткевич и Жданович совершали в 1984 году. Тогда они достали морской плот — такой, как обычно последним спускают на воду, перед тем как тонет корабль. На нем они хотели снова от Пинска проплыть по всей Припяти. Но река сильно сопротивлялась. Площадь этого надувного плота была достаточно большой, поэтому ветер постоянно норовил его снести, против течения. Они думали, что будут просто уплывать вниз, как на Маяковском, но так не получилось. Пришлось едва ли не на себе тащить плот, как бурлакам.

В 1984 году молодежь уже повыезжала из полесских деревень. Был упадок, так как много средств ушло на строительство таких промышленных объектов, как Мозырский нефтеперерабатывающий завод. Это все отразилось на состоянии природы, на загрязненности окружающей среды.

Короткевич тогда был в очень плохом моральном и физическом состоянии. Он только похоронил жену, болевшую раком. Ее смерть он тяжело переживал, лежал в госпитале.

Писателю вовремя не поставили правильный диагноз. Ему все время давали таблетки, из-за которых открылась язва. А во время путешествия, в Турове в районной больнице, наконец выяснили, чем на самом деле он болен. Его срочно отвезли в лечкомиссию, но так и не оказали квалифицированной помощи. Короткевич вернулся в Минск. Вскоре он умер.

Последнее прижизненное фото классика, из третьего путешествия, сделал Валентин Жданович.

последнее прижизненное фото писателя Владимира Короткевича

Последнее прижизненное фото писателя.

Это путешествие писателя записано в его дневнике, так как он постоянно вел заметки. К моему удивлению, в собрании сочинений Короткевича его дневников не оказалось. Они были напечатаны только в журнале «Маладосць» вскоре после его смерти в 1984 году. В новом 25-томном собрании сочинений Короткевича, несколько книг которого уже появились в продаже, дневники также запланированы к выходу.

...У наших ног, под столом, на котором лежат кипы фотографий, начинает переваливаться такса — еще один житель этой квартиры. На колени к Валерии Жданович заскакивает ее племянник Максим, сын Регины, начинает ластиться. Тем временем она рассказывает: «Короткевич был романтиком и прожил романтическую жизнь. Можно было жить в соседней с ним квартире и не видеть ничего такого, что он видел...»

Нина Щербачевич. Фотографии из личного архива семьи Жданович, 3 февраля 2015 года. Источник: газета «Звязда»,

в переводе: http://zviazda.by/2015/02/70091.html

Страхование туристов в Абхазию, сравните стоимость страховки ВЗР.